У Сталина была любимая фотография. На снимке маленькая девочка на солнечной поляне кормила из рожка ягненка.
Увидев впервые фото в журнале, Иосиф Виссарионович вырезал его и возил с собой повсюду. Тут же в Типографии имени Сталина была выпущена открытка тиражом в полмиллиона экземпляров. “Девочка с ягненком” по цене 20 копеек за штуку разошлась по стране.
На Ближней даче в Волынском, где вождь народа прожил последние 20 лет, не было ни одной фотографии собственных детей Сталина. Над диваном висело лишь увеличенное изображение малышки, кормящей ягненка.
Судьба Вали Яньшиной сложилась удивительным образом. Одна из восьми детей она получила высшее образование, поступила из глухой деревни в университет, стала заслуженным учителем. Все значимые события в ее жизни пришлись на 21 декабря и 5 марта — день рождения и день смерти “отца всех народов”.
У Валентины Тимофеевны — “любимой девочки Сталина” — в деревне Яковлевское Устюженского района Вологодской области побывал корреспондент “МК”.
“Революционное” красное платье
Деревня Яковлевское, расположенная на стыке Вологодской и Тверской областей, — настоящий медвежий угол. Автобусы из районного центра Устюжны ходят один раз в неделю — по понедельникам.
Подъезжая к селу по разбитой дороге, готовимся увидеть покосившиеся хибары. Нет, стоят добротные панельные двухэтажки. Когда-то в Яковлевском был совхоз. Теперь здесь свой век доживают сплошь пенсионеры.
Дом, где обитает с мужем Валентина Тимофеевна, показывает первый же встречный. Но хозяйку мы находим не в “городской” квартире, а на отдаленном огороде. Несколько соток засажены сплошь цветами. Рядом с розами и цикламенами — ромашки и васильки.
— Любовь к цветникам унаследовала от жителей Средней Азии, где прожила почти три десятка лет, — говорит Валентина, ныряя в глубь цветущей зелени. Мелькают руки, белеет макушка… Пара минут — и хозяйка протягивает нам воздушную, нежно-кремовую композицию из злаков и гортензий.
В беседке за свежеструганным березовым столом Валентина Тимофеевна начинает рассказывать нам историю своего детства.
— Весь наш род Яньшиных из Новосибирской области, Тогучинского района. Все многодетные. У нас в семье было восемь детей, я — в самой серединке. Мама вела хозяйство, отец пас в колхозе коров. Я часто бегала на ферму, где работала старшая сестра Александра. Однажды меня, босую и светловолосую, там и выловил столичный фотокорреспондент. Он прикатил в наше село Юрты запечатлеть на пленку передовых доярок. Сестру Сашу снял с ведром на руке, а меня с разрешения отца усадил на пригорок.
Теперь хозяйка уверена, что гостя привлекло прежде всего ее “революционное” красное холщовое платье — деревенский малахай.
— Тогда в стране все красное считалось передовым и красивым. В пару к платью у Зои Петрушиной мы взяли красный платок. Я хотела повязать его под подбородок — по-деревенски, но корреспондент надел платок на городской манер. Я стала похожа на рабочую-станочницу.
Рядом с пригорком была запруда реки Торсьмы, где поили молодняк. Наталья Большакова как раз привела к прудику свой “детский сад” — ватагу ягнят. Фотограф выбрал одного из них — беленького и кудрявого. В рог, который использовали вместо бутылочки с соской, налили молока, и пятилетняя Валя принялась кормить ягненка.
— Я помню, солнце било прямо в глаза, платье задралось, и я все норовила прикрыть посеченные осокой коленки.
О фотосессии на ферме вскоре забыли. А осенью в деревню прислали журнал “Огонек”. На развороте красовались старшая из сестер Яньшиных — Саша и младшая Валя. Страницу из журнала выдернули и забрали под стекло.
Никто не мог предположить, что у фотографии девочки с ягненком случится продолжение.
— Когда я заканчивала начальную школу, в класс с криком ворвался мой одноклассник Ванька Каверин: “Валька, тебя на открытках продают!” Я кинулась в наш киоск, но почтовой карточки там уже не было. Потом нам эту открытку прислали знакомые из Болотного.
Валентина Тимофеевна достает из альбома пожелтевшую картонку. На обороте читаем послание Вале полувековой давности: “Тебе, смотри, какая заботливая девочка была”. Рядом печатными буквами выбито: “Цветное фото О.Кнорринга. Тираж 500 000 экземпляров, 17. VI — 54 г., цена 20 копеек, ордена Ленина типография газеты “Правда” имени Сталина”.
“Валька у вас отмеченная!”
Школьница Валя Яньшина не могла знать, что ее снимок с ягненком тронул сердце “отца всех народов”. Но ближнему окружению Сталина было известно, что фото девочки с ягненком Иосиф Виссарионович увидел, будучи на юге, тут же вырезал его из журнала и поручил вставить снимок в рамку. Помощник Сталина Поскребышев передал в редакцию “Огонька”, где работал фотокор, благодарность вождя, и его отметили премией. Вскоре репродукция была отпечатана в виде почтовой открытки. Причем работа по изготовлению полумиллионного тиража оплачивалась из личных средств Сталина.
Известно, что картину с девочкой и ягненком Иосиф Виссарионович всюду возил с собой. Дал указание увеличить фото и повесить его над диваном в Большом зале Ближней дачи.
5 марта 1953 года по случаю смерти Сталина в школе села Юрты отменили занятия. Взрослые и дети не могли сдержать слез. Горько рыдала, сидя в холле под бюстом “отца всех детей”, и Валя Яньшина. Девятилетняя девочка не знала, что Сталин умер на диване, над которым висела ее фотография, но неведомым образом почувствовала свою связь с Иосифом Виссарионовичем.
— Помню, я шла после траурной линейки домой сама не своя, — вспоминает Валентина Тимофеевна. — В голове была одна мысль: “Как мы теперь будем жить?”
Учителя отмечали, что Валя Яньшина сильно изменилась: стала замкнутая, немногословная. Пока подруги гоняли на велике, девочка проглатывала одну книгу за другой. На ее письменном столе в рамочке стоял портрет Сталина.
“Валька особенная, отмеченная!” — твердили соседки. Мать только смеялась. Когда девушка окончила сельскую школу, несмотря на отличный аттестат, никто из родных не стал настраивать ее на поступление в институт. Все сестры и братья Валентины получили рабочие специальности.
— Сестра Таисия, закончив швейное училище, поехала работать в хлопковый край — в Узбекистан. Когда устроилась в общежитии Джумашуя, позвала меня в гости. Я приехала, увидела глинобитные заборы, тротуары, усыпанные абрикосами, помидоры по 5 копеек за килограмм. Райское место!
На танцах был сплошь интернационал, но к Валентине подошел голубоглазый, русоволосый парнишка. Оказалось — бывший детдомовец. Девушку поразила судьба Николая. В войну его с матерью и бабушкой эвакуировали в Ташкент из Ленинграда. Бабушка умерла прямо в поезде, похоронить ее не успели, так и оставили в “предбаннике” привокзальной церкви. Коля в Ташкенте потерялся. В полуподвальном помещении детского приемника он ждал родную мать две недели. Высматривал в толпе носки в полоску. Но она не пришла. Колю определили в Маргеланский детский дом. Через несколько лет мать нашла его в пионерском лагере, а потом сгинула навсегда.
Вскоре Николай Леонов стал мужем сибирячки Валентины.
— Жилья своего не было. Мы решили поехать в мои родные края — в Сибирь. Коля стал работать трактористом, я со своим отличным аттестатом пошла в районный отдел народного образования. Меня направили преподавать русский язык и литературу в лекарственный совхоз, что располагался в 50 километрах от Новосибирска. Зарабатывали мы сущие копейки, но главное — у нас была крыша над головой: получили часть дома.
В классах, где преподавала Валентина Леонова, резко повысилась успеваемость. Молодая учительница не боялась давать открытые уроки. Комиссия признавала: “Девчонка — особенная, у нее педагогический талант”. Первую почетную грамоту ей вручили 21 декабря. Тогда она не придала значения, что дата совпала с днем рождения Иосифа Сталина.
Валентина пришлась ко двору в сибирской деревенской школе, но ее мужа Николая, выросшего в жарком Узбекистане, тянуло в теплые края.
— Я была согласна, что жизнь там действительно легче: море дешевых фруктов, благодатный климат — и согласилась сняться с насиженного места. Директор школы сначала меня никак не хотел отпускать, но у нас уже стояли запакованные чемоданы. Провожая меня, он сказал: “Я чувствую, Валентина, вас ждет необычная судьба”.
Везунчик по жизни
Позже Валентина Тимофеевна не раз вспоминала директорское напутствие. Ей необыкновенно везло по жизни.
— Как будто кто-то неведомый включал для меня зеленый свет, — улыбается наша собеседница.
Молодые недолго прожили в общежитии. В пятом совхозе, около Янгиера, им предложили шикарный коттедж с дешевым природным газом. Ордер на жилье Леоновы получили… 21 декабря, в день рождения Сталина. О мистике не думали, списав все на простое совпадение.
К добротному дому прилегал большой плодоносящий сад, весь двор был заплетен виноградом. Рядом протекал канал с горной, изумрудной водой, у самых ворот — забетонированный бассейн (по-узбекски — хаус).
— В 67-м году я легко поступила в Самаркандский университет. А через год родилась дочка Марина. Справку для оформления академического отпуска я отправила по почте, но в университете ее не получили и отчислили меня. Но я была настырная, как только дочку поставила на ноги, в 71-м году заново поступила на первый курс университета.
Все вступительные экзамены Валентина сдала на одни “пятерки”, единственная на курсе. Конкурс был огромный. На сочинении, освобождая место для блатных студентов, валили всех подряд. Но в работе Леоновой прицепиться было не к чему.
На третьем курсе у Валентины родилась вторая дочка — Таня. Но она продолжала учиться только на “отлично”. На госэкзаменах, давая показательный урок, она в который уже раз услышала: “Вы родились преподавателем! Вы из семьи потомственных учителей?” А потом профессура ахала, узнав, что талантливая молодая женщина росла в деревне, в семье домохозяйки и пастуха, и одна из восьми детей получила высшее образование.
В школе коллеги считали Валентину везунчиком. Если в эпоху дефицита разыгрывали пришедший на школу ковер, то нужную бумажку вытягивала непременно Леонова.
И в личной жизни у нее все складывалось удачно. Муж Николай был настоящим трудягой. Работая на экскаваторе в голодной степи, привозил с полей полный ковш арбузов и охапки диких тюльпанов.
Где появлялась в жарком климате вода, местные жители обязательно разбивали цветники. Все государственные учреждения утопали в цветах. Превратила в оазис свой дом и Валентина. Ее розарий считался одним из лучших в поселке. Хозяйка старалась постоянно менять “лицо” грядок, выписывала луковицы диковинных цветов по почте. Весь поселок ходил к ней за клубнями и семенами.
— Жили как-то легко, увлеченно! — говорит Валентина Тимофеевна. — Даже хлопок собирали с песнями. Мы же всю первую четверть проводили на полях. Школьную программу потом сокращали, у наших детей практически не было ни зимних, ни весенних каникул. А уже в июне из преподавателей формировали учительские бригады. С восьми утра до восьми вечера, как в концлагере, мы тяпали хлопок. Справки, освобождающие от сельхозработ, врачам выдавать запрещали. Все “хроники” выходили на поля. Так делался план.
Вскоре в семье стали замечать, что 21 декабря для них стало счастливой датой. Именно в этот день Валентина Тимофеевна стала депутатом, ее дочка Марина выиграла республиканскую олимпиаду по истории, а Таня несколько лет спустя познакомилась со своим будущим мужем.
Обе девочки закончили школу с золотой медалью и решили пойти по маминым стопам. Старшая поступила на исторический факультет Гулистанского педагогического института, младшая решила стать учителем начальных классов и сдала экзамены в ташкентский пед.
Так и прожили бы Леоновы в цветущем пригороде Янгиера, если бы не грянула перестройка.
Жизнь с нуля
Узбекистан стал самостоятельным государством. Подняли головы националисты.
Раньше к заслуженному учителю Валентине Тимофеевне приводили детей из узбекских школ, чтобы она научила ребят русскому языку, чтобы им легче было служить в армии. А в 90-е годы детей, наоборот, стали забирать из русских школ. А сами школы стали постепенно закрываться.
— Нам били стекла. На русских начались гонения. Помню, мы собрались на очередную демонстрацию, но директор меня остановил: “Вам лучше, Валентина Тимофеевна, остаться дома, от греха подальше”.
Вдобавок ко всему у Леоновой началась аллергия на химикаты, которыми опыляли с самолета хлопковые поля.
— Мы понимали, что пора было уезжать из Средней Азии, но держались за дом, за землю. Первой решилась на переезд семья младшей дочери. Они перебрались в Вологодскую область, где у Тани жила свекровь. В 95-м снялись с места и мы. Дом продали за бесценок, денег хватило только на контейнер для мебели.
Только теперь Валентина Тимофеевна осознает, что отъезд пришелся на 5 марта, на день смерти Сталина.
В который раз Леоновым пришлось начинать жизнь с нуля.
— Что делать? Снова пошла в роно, попросила: “Дайте работу”. Еще раз убедилась, что человек везучий. Мне с ходу предложили несколько деревень. В Яковлевском сразу дали квартиру в панельном доме с центральным отоплением. По деревенским меркам — роскошь. Получили мы и 8 соток под картошку плюс ближний огород для зелени. Спустя год в соседний поселок Лентино перетащили и старшую дочь с семьей.
Сельская школа в лице Валентины Тимофеевны получила классного филолога с кучей званий и наград. Ее ученики стали завоевывать места на районных и областных олимпиадах. В яковлевской школе Леонтьева проработала одиннадцать лет. И только два года назад ушла на пенсию.
Тогда же случайно увидела передачу про Сталина. Показывали его кабинет на Ближней даче в Волынском.
— Вдруг я увидела на стене свою увеличенную фотографию. Пригляделась — точно: я в нашей деревне!
Потом была передача Эдварда Радзинского. Он рассказывал, что у Сталина была любимая фотография — девочка, кормящая ягненка. А вот фильм “Охота на Берию” смотрела уже с пристрастием. И не ошиблась, в интерьерах висел мой снимок.
— Как сложилась судьба сестры Саши, с которой вы вместе попали на страницы журнала?
— Александра так и осталась работать в колхозе. Трудилась за палочки — трудодни, никаких наличных не получала. Чтобы вырваться из кабалы, решила фиктивно выйти замуж. Молодые расписались, проехались для отвода глаз по деревне на лошадях. А потом к Саше пришла настоящая любовь. Так всю жизнь Шура и проработала дояркой, а в 2002 году ее не стало.
Теперь памятная фотография в деревянной рамочке висит у Валентины Леоновой в зале над столом. Оглядываясь на прожитые годы, хозяйка соглашается, что с легкостью выходила из любой трудной ситуации. Она говорит: это сталинская любовь вела ее по жизни.
Фото: Светлана Самоделова
